Введение

Я выбрала данную тему, потому что Константин Эдуардович Циолковский - это ученый с большой Буквы. Его научные труды изучались, и будут изучаться еще долгое время. Циолковский внес большой вклад в развитие естественных наук, поэтому такого человека нельзя оставить без внимания. Он автор по аэродинамике, воздухоплаванию и многих других. Представитель русского космизма, член Русского общества любителей мироведения. Автор научно-фантастических произведений, сторонник и пропагандист идеи освоения космического пространства с использованием орбитальных станций, выдвинул идею космического лифта. Считал, что развитие жизни на одной из планет Вселенной достигнет такого могущества и совершенства, что это позволит преодолевать силы тяготения и распространять жизнь по Вселенной.

Детство и самообразование К.Э. Циолковского

Константин Эдуардович Циолковский родился 5 сентября 1857 года, в семье польского дворянина, служившего по ведомству государственных имуществ, в селе Ижевское под Рязанью. Был крещен в Никольской церкви. Имя Константин было совершенно новым в роду Циолковских, оно дано по имени священника, крестившего младенца.

В Ижевском Константину довелось прожить совсем недолго -- первые три года жизни, и воспоминаний об этом периоде у него почти не осталось. У Эдуарда Игнатьевича (отца Константина) начались неприятности на службе -- начальство было недовольно его либеральным отношением к местным крестьянам. В 1860 году отец Константина получил перевод в Рязань на должность делопроизводителя Лесного отделения, а вскоре стал преподавать естественную историю в землемерно-таксаторских классах Рязанской гимназии и получил чин титулярного советника.

Начальным образованием Циолковского и его братьев занималась мама. Именно она научила Константина читать (причем мать научила его только алфавиту, а как складывать из букв слова Циолковский догадался сам), писать, познакомила с азами арифметики.

В возрасте 9 лет Циолковский, катаясь зимой на санках, простудился и заболел скарлатиной. В результате осложнения после болезни он потерял слух. Наступило то, что впоследствии Константин Эдуардович назвал «самым грустным, самым темным временем моей жизни». В это время Циолковский впервые начинает проявлять интерес к мастерству.

В 1868 году семья Циолковских переезжает в Вятку. В 1869 вместе с младшим братом Игнатием поступил в первый класс мужской Вятской гимназии. Учеба давалась с большим трудом, предметов было много, преподаватели строгие. Очень мешала глухота. В том же году пришло печальное известие из Петербурга -- умер старший брат Дмитрий, учившийся в Морском училище. Эта смерть потрясла всю семью, но особенно Марию Ивановну. В 1870 году мать Кости, которую он горячо любил, неожиданно скончалась. Горе придавило осиротевшего мальчика. И без того не блиставший успехами в учёбе, угнетённый свалившимися на него несчастьями, Костя учился всё хуже и хуже. Гораздо острее ощутил он свою глухоту, делавшую его всё более и более изолированным. За шалости он неоднократно подвергался наказаниям, попадал в карцер

Во втором классе Циолковский остался на второй год, а с третьего последовало отчисление. После чего Константин Эдуардович уже никогда и нигде не учился - занимался исключительно самостоятельно. Единственными друзьями мальчика становятся книги. В отличие от гимназических учителей книги щедро оделяют его знаниями и никогда не делают ни малейших упреков.

В это же время Константин Циолковский приобщается к техническому и научному творчеству. Он самостоятельно изготовил домашний токарный станок, самодвижущиеся коляски и локомотивы. Увлекался фокусами, думал над проектом машины с крыльями.

Для отца становятся очевидными способности сына, и он решает послать мальчика в Москву для продолжения образования. Ежедневно с 10 утра и до 3 - 4 часов дня юноша штудирует науки в Чертковской публичной библиотеке - единственной бесплатной библиотеке в Москве того времени.

Работа в библиотеке была подчинена чёткому распорядку. С утра Константин занимался точными и естественными науками, требовавшими сосредоточенности и ясности ума. Затем переключался на более простой материал: беллетристику и публицистику. Активно изучал «толстые» журналы, где публиковались как обзорные научные статьи, так и публицистические. Увлечённо читал Шекспира, Льва Толстого, Тургенева, восхищался статьями Дмитрия Писарева: «Писарев заставлял меня дрожать от радости и счастья. В нём я видел тогда своё второе „Я“». За первый год жизни в Москве Циолковским изучены физика и начала математики. В 1874 году Чертковская библиотека переехала в здание Румянцевского музея. В новом читальном зале Константин изучает дифференциальное и интегральное исчисление, высшую алгебру, аналитическую и сферическую геометрию. Затем астрономию, механику, химию. За три года Константин полностью освоил гимназическую программу, а также значительную часть университетской. К сожалению, отец больше не смог оплачивать его проживание в Москве и к тому же плохо себя чувствовал и собирался на пенсию. С полученными знаниями Константин уже вполне мог начать самостоятельную работу в провинции, а также продолжать своё образование за пределами Москвы. Осенью 1876 года Эдуард Игнатьевич вызвал сына обратно в Вятку, и Константин вернулся домой.

В Вятку Константин вернулся ослабшим, исхудавшим и измождённым. Тяжёлые условия жизни в Москве, напряжённая работа привели также к ухудшению зрения. После возвращения домой Циолковский стал носить очки. Восстановив силы, Константин начал давать частные уроки по физике и математике. Первый урок получил благодаря связям отца в либеральном обществе. Проявив себя талантливым педагогом, в дальнейшем не имел недостатка в учениках. При ведении уроков Циолковский применял собственные оригинальные методы, главным из которых была наглядная демонстрация -- Константин делал бумажные модели многогранников для уроков геометрии, вместе с учениками проводил многочисленные опыты на уроках физики, чем заслужил славу преподавателя, хорошо и понятно объясняющего материал, на занятиях с которым всегда интересно. Всё свое свободное время проводил в ней или в библиотеке. Читал очень много -- специальную литературу, беллетристику, публицистику. Согласно автобиографии, в это время прочитал «Начала» Исаака Ньютона, научных взглядов которого Циолковский придерживался всю дальнейшую жизнь.

В конце 1876 года умер младший брат Константина Игнатий. Братья с детства были очень близки, Константин доверял Игнатию свои самые сокровенные мысли, и смерть брата стала тяжёлым ударом. К 1877 году Эдуард Игнатьевич был уже очень слаб и болен, сказалась трагическая смерть жены и детей (кроме сыновей Дмитрия и Игнатия в эти годы Циолковские потеряли самую младшую дочь -- Екатерину -- она скончалась в 1875 году, во время отсутствия Константина), глава семейства вышел в отставку. В 1878 году вся семья Циолковских вернулась в Рязань.

НОСТАЛЬГИЯ ПО БУДУЩЕМУ

Вы когда-нибудь тосковали по будущему? Не так, как, бывает, мимоходом иногда промелькнет в голове: эх, какая фантастическая будет когда-нибудь жизнь, жаль, что не увижу! – и тут же забыть, возвращаясь в реальные будни. А всерьез чтоб тосковать. Томиться, как томится молодой и сильный волк в полнолуние посреди поляны, так же, как он, задирая голову и мысленно воя на это будущее, такое близкое и яркое и в то же время недоступное и чужое. Вроде ты свободен – иди, куда хочешь, живи, как хочешь, твори что хочешь, - и в то же время ты приговорен, и свобода твоя - липовая. Ведь нет для тебя даже 2100-го года, до которого почти рукой подать, и хоть всю душу выверни наизнанку, оглашая весь мир своей тоской, его для тебя не будет. А время пронесется и станет этот 2100-ый год для людей историей, такой же банальной, как стал недавно 2000-ый. С той только разницей, что сам ты на этот раз останешься внутри этого века, споткнувшись об один из его дней. Ты словно заскочил на ходу на подножку мчащегося куда-то мира, привык к нему, освоился, а уже идет кондуктор-время и дальше положенной станции проехать не даст, как не проси.

Жить становится всё менее скучно, пейзаж за окном меняется, как в калейдоскопе, - каждый день приносит новые открытия и возможности, такие, что не успеваешь привыкать, и от этого смерть кажется всё более досадной, даже если дожил до того возраста, когда, - по всем незыблемым канонам - пора. Но почему «незыблемым»? Вы оглянитесь на сегодняшний мир. Всё, что нас окружает, было когда-то недостижимой мечтой. Даже эта обычная книжка, которую вы сейчас держите, окажись она в руках читателя пушкинских времен, вызвал бы потрясение – своими насыщенными сочными красками, блестящим тиснением названия на матовой обложке, и страницами, скрепленными друг с другом каким-то невообразимым способом. А больше всего наши предки из того же девятнадцатого века, окажись они в теперешнем мире, были бы поражены двумя вещами – неслыханным комфортом во всём и нашими кислыми физиономиями, вечно жалующимся на мелкие огрехи этого комфорта: то самолет на пару часов позже вылетел, то электричества в доме не было полдня, то пломба выпала всего через год. Мы научились фантастическим вещам, мы живем в сказочном мире и – напрочь этого не замечаем. И когда кто-то говорит, что мы скоро сумеем и жить бесконечно долго, ему все хором отвечают: «бред, никогда».

Как часто слышал подобные слова основоположник ракетостроения Циолковский! Судьба, может, и сделала его полуглухим в детстве, чтобы меньше доносилось до его самолюбивой натуры насмешек и негодования. Его фамилия сегодня у нас цепко ассоциируется с космосом, ставшим для нас такой обыденностью, что мы даже начали превращать его в туризм, а самые нетерпеливые из нас скупают участки на Луне. Но немногие помнят, что Циолковский, по его же словам, «чистейший материалист», ничего не признающий кроме материи, верил в бессмертие человека и много об этом размышлял и написал. И с этой стороны его еще только ожидает достойная оценка и признание.

СКАЗОЧНОЕ ДЕТСТВО

Константин Эдуардович Циолковский родился 5 сентября 1857-го года в селе Ижевское Рязанской губернии в семье лесничего. Воспитанием детей и их начальным образованием занималась мать, внимательная и мудрая женщина. Маленького Костю все обожали. Детство его прошло в Вятке, куда семья переехала вскоре после судебной эпопеи. Он рос очень жизнерадостным ребёнком, всегда готовым участвовать во всевозможных детских играх и проказах. В принципе, многим детям свойственна кипучая энергия и неуёмность, но его повышенная активность была какой-то осмысленной и вдумчивой. Его страстью была тайна и скрытый механизм вещей и явлений. Поэтому Костя разбирал игрушки быстрее и дотошнее других, он разбирал их в первую очередь, как будто их ему только для этого и давали.

Другой его страстью, отличающей от ровесников, было чтение. В восемь лет он читал все подряд, но особенно ему нравились сказки. Он мог читать их запоем, погружаясь в мир всемогущества и волшебства. Буквы и строчки разгоняли его воображение и выводили мечты за пределы обыденной жизни – на орбиту немыслимых возможностей. Он читал про сапоги-скороходы и представлял, как он сам надевает на себя такие сапоги и шагает легко и радостно - через реки и озера, через села и деревни, через пастбища и леса. И у него замирало сердце от восторга, что это возможно. Сказки дарили надежду: если всё это возможно в сказках, то разве нельзя сделать это в реальности? И он честно пытался – надевал отцовские сапоги и делал огромные шаги, представляя, что трава это лес, лужи – заливы, а муравьи – люди. Он катал по тарелке яблоко и воображал, что видит на дне ее картинку, и знает, где сейчас находится его брат или сестра и даже разговаривал с ними.

Вообще-то биографами «гражданина Вселенной» как-то недооценивалось влияние сказок, прочитанных в детстве, на формирование будущего основоположника ракетодинамики и отечественной космонавтики. Наверно, считается, что сказки читают всем детям, и ничего в них такого особенного нет. Но сказки это - зёрна, которые прорастают только на благодатной почве. Асфальт можно щедро засеять, качественно удобрить и добросовестно поливать, но взойдут всходы только там, где были случайные трещинки и проступала хоть щепотка земли. Маленький Циолковский и был той счастливой случайностью, в которой народная мудрость нашла своего ценителя. У него была не просто склонность к мечтательности, он жил мечтами. «Я мечтал, - впоследствии писал сам Циолковский, - о физической силе. Я мысленно высоко прыгал и мечтал об отсутствии тяжести. Я прыгал с забора, чтоб полететь. Я запускал воздушного змея и отправлял на высоту по нитке коробочку с тараканами» Костя представлял, что это он сам там сидит в той коробочке и смотрит на всех сверху. И думал: если тараканы, которые никоим образом по своим природным данным не могли оказаться на такой высоте, но оказались там благодаря изобретательности человека, то разве сам человек не сможет и для себя добиться умения подниматься на любую высоту? Веру в реальность мечты - вот что давали ему сказки и о ковре-самолёте и о волшебной палочке. Одной из самых любимых его игрушек стал маленький аэростат из тонкой пленки, который надувался водородом. Костя таскал повсюду этот аэростат за собой на ниточке, и это была, пожалуй, единственная игрушка, которую он не стал разбирать. Хотя, он, может, просто уже знал, что внутри ничего нет.

САМООБРАЗОВАНИЕ В МОСКВЕ

Личностные качества Циолковского самым счастливым образом унаследованы были от отца с матерью. Вот как он сам впоследствии охарактеризовал своих родителей: «Отец всегда был холоден, сдержан, в нем преобладал характер и сила воли. Среди чиновников он слыл красным и нетерпимым по своей идеальной честности. Вид имел мрачный. Был страшный критикан и спорщик…. А мать была совершенно другого склада – натура сангвистическая, горячая, хохотунья, насмешница и даровитая» От отца сыну достались настойчивость и целеустремленность, а от матери – талантливость и страстность. Склонность к изобретательству, новаторство проявились в нем с самых ранних лет. Он мастерил кукольные коньки, маленькие домики, лодки, тележки. Всё это он вырезал из картона и скреплял сургучом. Он делал множество ветряных мельниц и их лопасти вращались, как у настоящих, доставляя ему огромную радость. Он творил свой игрушечный мирок и был в нем остроумным создателем. Он даже сам смастерил токарный станок и точил на нем деревянные детальки. Отец давно обращал внимание на технические наклонности сына, но после создания этого действующего станка, стало очевидным, что это уже серьезно. А когда его Костя нашел ошибку в чертежах «вечного двигателя», которые принес один из товарищей отца, то все сомнения по поводу необычного склада ума мальчика отпали. И в 1873 году отец отправил его в Москву поступать в ремесленное училище.

Но ремесленное училище к тому времени было преобразовано в Высшее техническое училище, и чтоб туда поступить требовалось уже не только системное образование, но и соответствующие подтверждающие документы. Но юноша всё равно остался в Москве. Он решил продолжить самообразование, что не было для него в новинку, ведь еще в детстве в результате болезни почти полностью потеряв слух, он основные свои знания получал из книг. И теперь уже в Румянцевской библиотеке он самостоятельно принялся за учебу.

Вставал Циолковский очень рано, скромно завтракал и пешком шел через пол-Москвы в библиотеку. К десяти часам утра, ко времени открытия читальных залов Циолковский, уже всегда стоял у дверей. Весь день он просиживал над учебниками физики, математики, химии. Вечером, вернувшись в свою маленькую комнатенку, которую он снимал у прачки, Костя принимался за опыты, экспериментально проверяя прочитанное днем. Он и читал в основном то, что могло помочь ему при решении интересующих практических вопросов. А задумывался он о таких вещах, как, например, строительство металлических аэростатов или же использование центробежной силы для поднятия аппаратов над Землей. Жизнь он вел аскетическую. На деньги, которые ему присылали из дома, он покупал в первую очередь, лабораторные принадлежности и книги. А жил практически на хлебе и воде. И это была добровольная плата за свое образование. У него всегда были длинные волосы, но не из-за моды, а потому, что ему некогда было их стричь. Его одежда была вся в пятнах и дырках от химикалий. За ним на улице часто бежали мальчишки, дразнили и смеялись, но он не обращал на них внимания. Он был весь в мыслях об опытах, которые вёл беспрерывно. Циолковский в Москве штудировал не только теоретические технические книги, его очень интересовали и гуманитарные науки, он следил за передовыми идеями своего времени, читал подшивки журналов «Современник» и «Отечественные записки» со статьями Добролюбова и Чернышевского. Одним из любимых его публицистов был Писарев.

Однажды Циолковский заметил, что вместе с заказанными им в читальном зале книгами, ему вынесли несколько книг, которые он не просил. Но эти книги вполне соответствовали его интересам, хоть и были немного из других областей знаний. Он с увлечением их прочитал. Подобные случаи стали повторяться регулярно и, удивительное дело, книги, предлагаемые ему в нагрузку, всегда попадали в цель. С каждым разом, по мере его продвижения, они становились всё глубже и охватывали всё более важные вопросы. Циолковский понял, что его самообразованию помогают. Позже он познакомился со своим загадочным учителем. Это оказался библиотекарь Николай Федоров, тот самый Федоров, который впоследствии напишет свой главный труд «Философию общего дела» и впервые в истории человечества бросит такой решительный вызов смерти, какого до него не делал никто. Эрудиция Федорова была всесторонней и безграничной. Он легко и точно подбирал нужные книги как для инженера-железнодорожника, так и для ученого-медика. К его советам прислушивались даже многие известные люди того времени, приходившие поработать в библиотеку. «Федоров раздавал всё своё крохотное жалование беднякам, - вспоминал позже Циолковский. – Теперь я понимаю, что и меня он хотел сделать своим пенсионером. Но это ему не удалось: я чересчур дичился». Но Федоров смог дать Циолковскому гораздо больше, чем деньги, он в личных беседах укрепил его юношескую мечту о космических полетах своей собственной уверенностью, что человечество рано или поздно сделает всю чуждую Вселенную обитаемой и родной. Федоров много говорил о преодолении не только пространства, но и времени. Он был убежден, что люди не только сумеют стать бессмертными, но и вернут жизнь всем своим предкам, когда-либо жившим на Земле. Федоров рассказывал об этом так вдохновенно и образно, что эти беседы оказали серьезное влияние на юного Циолковского. И к размышлениям над этими вопросами он вернется не один раз.

ПОДАРОК СУДЬБЫ

Но Москва всё-таки оказывалась всё более финансово не под силу Циолковскому. Отец его старел, был болен и уже не мог поддерживать сына, как прежде. Пришлось, возвращаться в Вятку. А после вся семья переехала в Рязань. Циолковский продолжил самообразование и опыты. Но в Рязани он пробыл недолго. Ему удалось получить должность учителя уездной школы – министерство просвещения направило его в город Боровск. Сразу же после рождества 1880 года Константин Эдуардович, попрощавшись с отцом, уехал по назначению. В этом же году его отец умер, и он остался круглым сиротой (мать он потерял еще десять лет назад). В Боровске Циолковский не сразу подыскал себе съемное жилище. Это был город старообрядцев, и они не очень хотели брать в свой дом чужака. Ему везде отказывали. Вообще Константину Эдуардовичу никогда ничего не давалось легко, но зато когда судьба улыбалась ему, то широко и искренне. В доме, в который его всё-таки приняли, квартирант обрел себе не только уютную просторную комнату для работы и отдыха, не только внимательных слушателей за вечерним самоваром, но и, всего через полгода, невесту и жену – в лице хозяйской дочки Варвары. Получил молодой застенчивый ученый от этого дома по максимуму, взамен только дав свою фамилию сначала жене, а впоследствии и названию улицы, на которой этот дом стоял, - Круглая стала Циолковского.

Вернувшись из церкви после венчания, Константин Эдуардович первым делом отправился покупать себе токарный станок. Биографы до сих пор спорят – зачем он ему понадобился именно в такой день, а не хотя бы через неделю? Про свободный образ мыслей современных биографов говорить не будем, но прежде бытовало мнение о том, что он был настолько отрешенный от мира и мог просто забыть о молодой супруге, увлекшись мыслями об экспериментах. Но позже стали склоняться к тому, что он просто нашел повод, чтоб убежать от незваных гостей, с которыми ему было тяжело общаться, а жена отнеслась к этому с пониманием. Она и стала его женой, потому что любила и понимала его и во многом заменила заботливую мать. Варвара так впоследствии сама написала об их свадьбе: «Пира у нас никакого не было, приданного он за мной никакого не взял. Константин Эдуардович сказал, что, так как мы будем жить скромно, то хватит и его жалования».

Через год после свадьбы у Константина Эдуардовича и Варвары Евграфовны родилась девочка Люба, ставшая впоследствии своему отцу не только любящей дочерью, но и, по словам А. Костина (внука Циолковского), «секретарем, переводчиком, консультантом, защитником и ходатаем», что само по себе означает ещё один очень щедрый подарок судьбы. Любовь Константиновна дожила до 1957 года, когда страна отметила столетие Циолковского выводом на орбиту первого искусственного спутника. Спутник преодолел объятия родной Земли - как по библейскому закону «время обнимать и время уходить от объятий», так и в точном соответствии с расчетами великого ученого, которого так долго таковым всерьёз не считали.

ЗАБАВЫ МЕСТНОГО УЧИТЕЛЯ

Он, и в самом деле, вёл не совсем обычный образ жизни. Сегодня бы его назвали чудаком-экстремалом, но в те годы эпитеты, которыми Циолковского награждали боровские жители, были более экспрессивными. А что можно было сказать, когда выходишь себе степенно и солидно зимой к реке и вдруг видишь, как по льду перед тобой на огромной скорости проносится патлатый человек в кресле на железных полозьях, а в руках этого человека огромный черный зонт, выполняющий роль паруса. Даже местные лошади шарахались в стороны, с ужасом видя такую картину, и потом по ночам нервно ржали, словно предчувствуя, что из-за таких вот изобретателей скоро не останется им работы ни в городах, ни в сёлах. Огромного переполоха наделал однажды и склеенный молодым самоучкой из бумаги воздушный шар - с дыркой внизу. А под той дыркой горела лучина, нагревая воздух внутри. Пол-Боровска потом, стоя на крышах, отгоняли это огненное чудо от своих деревянных домов, чтоб не случилось пожара. Спасибо одному сапожнику, сумевшему изловить шар и отнести в местный полицейский участок, в котором он долго еще хранился в качестве вещдока. Нет, не понимали жители небольшого города этого странного выдумщика.

Одна только детвора обожала его. Он был очень добрым учителем, никогда не ставил плохих отметок, всегда много и интересно рассказывал и про Луну, и про скорые полёты к ней. А что касается его чудачеств, так это то, что как раз и надо было пытливым детским умам. Они вместе с ним мастерили воздушного змея, вырезая его в форме огромного ястреба. И идея подвязать к нему снизу свечные фонарики разных цветов не у кого из его маленьких помощников не вызывала недовольства, а только восторг. Не единожды вечером в сумерках боровчане, задрав головы кверху, наблюдали, как высоко-высоко по небосводу проплывала странная новая звезда, состоящая их трех-четырех огоньков. «Опять учитель запускает свою жар-птицу!» - смеялись они, показывая пальцами то в небо, то у виска. Не знали они, что спустя полвека такие огоньки сделаются привычными и люди перестанут обращать внимание на пролетающие ночью над городом самолеты с мерцающими огнями. Не знали, что чудак дарил им фантастическую возможность посмотреть на мир глазами потомков, увидеть фрагмент из будущего.

НЕПРЕКРАЩАЮЩИЕСЯ ЭКСПЕРИМЕНТЫ

Где бы не жил Циолковский, куда бы не переезжал, за ним следом вскоре прибывали его книги, колбочки, реторты, химические реактивы. Он всё время беспрерывно находился в состоянии проведения экспериментов. Он жил воздухоплаванием и его интересовали аэродинамические свойства твердых тел. Ему удалось даже получить небольшие средства от Академии наук на создание специальной воздуходувной трубы для опытов. Целый год он ее строил, а потом непрерывно с ней работал, и эта работа требовала немалых физических усилий. Каждый раз требовалось поднимать под самый потолок тяжелый груз, который затем, падая, раскручивал вентилятор. Что только не побывало в этой трубе: от всевозможных рукотворных конструкций до тарелок и крышек от кастрюль - всё проверялось на возможность летать и подъемную силу. Ученый настолько был погружен в своё дело, что когда увидел первые рисунки и чертежи скандально известной в то время Эйфелевой башни, он сразу заметил, если натянуть на эту башню плотный чехол, то по своей средней плотности она напомнит крыло, а по аэродинамическим свойствам – ракету.

Циолковского интересовали не только полеты на ракете, но и возникающие при этом перегрузки. Он сам вспоминал: «Я делал опыты с разными животными, подвергая их действию усиленной тяжести на особых центробежных машинах. Ни одно существо мне убить не удалось, да я и не имел такой цели, но только думал, что это могло случиться. Помнится вес рыжего таракана, извлеченного из кухни, я увеличивал в триста раз, а вес цыпленка – раз в десять. Я не заметил тогда, чтобы опыт принес им какой-нибудь вред». Как отметил один из биографов ученого, что не Белка и Стрелка, попавшие потом под сотни кино- и фотообъективов, были первыми земными существами, прошедшими предкосмическую тренировку, а безымянные и никому не известные маленький цыпленок и простой таракан. Хоть и раскрутка у них вроде была серьёзная, на центрифуге, и раскручивал их сам Циолковский, но всё же слава и даже памятники достались не им.

Неприятие окружающих изводило Циолковского. Особенно огорчало непонимание со стороны официальной науки. «Тяжело, - писал он, - работать в одиночку, многие годы при неблагоприятных условиях и не видеть ниоткуда просвета в содействии». Но он, глухой, слышал нарастающий шепот будущего, ловил его и платил за своё острое чутьё неустроенным настоящим. И вместе с ним платила его семья. Но опыты бросить он не мог. У него так не раз было в жизни - самое дорогое и любимое приносило самые большие страдания. Он, например, просто обожал воду и мог часами гулять вдоль берегов. Многие его эксперименты были связаны с водоёмами, ему даже просто очень нравилось плавать. Переезжая на новое место, Циолковский в первую очередь, подыскивал себе съёмное жилище из тех, которые поближе к реке. Он стремился к воде, но, к сожалению, и вода шла к нему навстречу. Если случался в городе сильный разлив, какого не помнили даже старожилы, то это происходило именно в тот год, когда в этом городе снимал домик на берегу живописной речушки Константин Эдуардович. И он вместе со своим научным и житейским скарбом, вместе со своим растущим семейством каждый раз спасался на чердаке, а то и на крыше. Не удивительно, что первый же его дом в Калуге, купленный с огромными тяготами и экономией, благодарная вода залила так, что он не подлежал восстановлению.

А очень скоро и его самый любимый сын принесёт ему самое большое горе.

РАЗДУМЬЯ О БЕССМЕРТИИ

Основная тематика исследований Циолковского была очень разнообразной - от использования солнечной энергии до создания общечеловеческой азбуки, - но постепенно всё более важное место в них занимала космическая проблематика. И уже к углубленной теоретической разработке космических полётов он приступил в 1896 году, начав работу над своим знаменитым сочинением «Исследование мировых пространств реактивными приборами». В этой и последующих работах он убедительно обосновал не только возможность, но и крайнюю необходимость покорения космоса. Заселение других планет, полет к дальним мирам очень важно, говорил он, и с точки зрения безопасности и выживания человечества. Ведь Землю может просто однажды разрушить огромный астероид, Солнце когда-нибудь погаснет, да и сама наша Галактика не застрахована от катаклизмов, о которых мы даже ещё не догадываемся. В этой же работе, увидевшей свет в год ухода из жизни его учителя в Москве Николая Федорова (1903), Циолковский не раз обращается к проблеме смерти. Он пишет: «Нет предела разуму и совершенствованию человечества. Прогресс его вечен. А если это так, невозможно сомневаться и в достижении бессмертия». Он был убежден, что «невозможное сегодня станет возможным завтра».

ПОСЛЕ РЕВОЛЮЦИИ

Октябрьскую революцию Циолковский принял с надеждой и радостью. И новое время оказалось к нему также благосклонно. Стареющему, страдающему от болезней, но по-прежнему энергичному Циолковскому постановлением Совета Народных Комиссаров «в виду особых заслуг изобретателя» была назначена пенсия, позволяющая не заниматься преподаванием, а всего себя посвятить любимому делу. Его настойчиво звали переехать в Москву, выделили квартиру, но обживаться на новом месте у него уже не было сил, и он остался работать в Калуге. У него пошли научные публикации в популярных журналах, он начал получать письма. Всё складывалось, наконец, так, как когда-то мечталось, но, к несчастью, одновременно с началом признания, опустошительная череда новых потерь обрушилась на него. Каждый нечетный год после революции становился годом утраты самых близких людей. В 1919 году умер сын Иван, тихий, обязательный помощник во всех его экспериментах. Он не рассчитал силы и надорвался, когда нес тяжелую вязанку дров, чтоб протопить чугунку в кабинете отца. В 1921 году заболела туберкулезом и быстро угасла дочь Анна, а в 1923 ушел из жизни работавший учителем сын Александр. Как и Игнатий, он наложил на себя руки. Родители глубоко переживали, и даже тот факт, что труды Циолковского стали обращать на себя внимание и получать поддержку, не приносил должного удовлетворения и отрады.

Смерть слишком серьезная вещь, чтобы ее не замечать. И Циолковский, продолжая творить в области ракетодинамики и космонавтики, всё чаще размышляет над смертью и всё более укрепляется в мысли, что она не может быть раз и навсегда данной спутницей человека. Он пишет: «Разум человека со временем сможет достигнуть неограниченной жизни. Я уверен, что зрелые миры вне Земли давно уже дали таких бессмертных существ». Циолковский не раз, говоря о бессмертии людей, проводил аналогии с вечным двигателем, создание которого, как известно, невозможно. Такое сравнение и такой довод среди противников бессмертия существует и поныне: вечная жизнь такой же абсурд, как и вечный двигатель. Циолковский, естественно, не мог не признавать, что «что все наши моторы, предоставленные самим себе, рано или поздно портятся и перестают работать». Но он увидел в этом серьёзное противоречие, и пошёл дальше: «Только при участии и наблюдении человека они могут быть вечными». То же самое и с человеческой жизнью, ведь практическое бессмертие как раз и предполагает постоянную поддержку жизни каждого организма - замену вышедших из строя органов, их постоянную модернизацию и многое другое по мере продвижения прогресса. В конце концов, если сегодня наша жизнь – отрезок, пусть даже увеличившийся по сравнению с прошлым, то это не значит, что завтра она не сможет стать лучом, уносящимся в вечность.

ПРИЗНАНИЕ

Между тем в стране, отходящей от невзгод гражданской войны, разрухи и голода стал резко возрастать интерес к космической тематике. Мощная волна энтузиазма, вызванная строительством новой жизни, успехами в авиации и уверенность в счастливом будущем рождали в людях стремление к чему-то новому и более захватывающему - к полетам в космос. В 1924 году при Военно-научном обществе Академии Военно-Воздушного Флота создается «Общество межпланетных сообщений», и его появлению способствовали в первую очередь работы Циолковского. В 1927 году в Москве состоялась первая международная выставка межпланетных аппаратов, в работе которой ученый принял активное участие. Приоритет Циолковского в разработке теории реактивного движения был признан бесспорным теперь и за рубежом. Всюду в СССР стали разворачиваться практические работы по созданию ракетной техники, была создана группа изучения реактивного движения, куда входил и Сергей Павлович Королев. Энтузиасты ракетостроения обратились к ученому с приглашением участвовать в их работе. «Вы понимаете, - писали они, - насколько нужна Ваша помощь, насколько решающе Ваше участие и желательна Ваша работа! Ведь Вы, дорогой Константин Эдуардович, являетесь отцом, нет патриархом идей ракетного летания. Мы зовем Вас к себе». Но Циолковскому было уже за семьдесят, его силы заканчивались, и он помогал лишь необходимыми консультациями.

В 1932 году семидесятипятилетие Циолковского торжественно отмечала вся страна. «Что я такого сделал, чтоб меня так чествовать?» - упирался он, отказываясь ехать на торжества из Калуги в Москву. Но юбилей патриарха уже не был личным его делом, и сбежать с праздника от благодарного народа и правительства, как когда-то со свадьбы, под видом покупки какого-нибудь станка, было куда сложнее. «Торжества, Константин Эдуардович, послужат пропаганде ваших идей», - сказали ему друзья, знавшие, чем можно сломить упрямое сопротивление. И если ради идей он раньше добровольно голодал, то теперь ради идей предстояло есть, пить и гулять. Но в итоге он торжествами остался доволен, это было практически подведение итогов.

В 1935 году его здоровье стало сильно ухудшаться. Требовалась сложнейшая операция, он до последнего не соглашался, но 8 сентября всё же покинул Калугу, бросив на прощание землякам: «Чего собрались? Неужто в последний раз видимся?» Операция проходила под местным наркозом, и Константин Эдуардович подробно и деловито спрашивал врачей о каждом этапе. Он перенес ее мужественно. Но пережить этот сентябрь ему было не суждено. 19 числа он умер, успев написать письмо в ЦК ВКП(б), в котором завещал все свои труды стране и сожалел, что успел так мало.

Сегодня Константин Эдуардович Циолковский признан и по достоинству оценен как провозвестник совершенно новой космической эры, как мыслитель, который вдохновенно позвал людей в космос и описал, как это осуществить реально. Его известные слова, что Земля колыбель человечества, а ребенок не остаётся в колыбели, - в наши дни воспринимаются как само собой разумеющееся. Мы даже уже начали вырастать из этой колыбели, и сидя в манеже солнечной системы, пытаемся встать. Нам интересно наблюдать за всем, что нас окружает, и мы твердо знаем: весь тот огромный мир вокруг, пока еще недоступный, скоро будет нашим. И не только тот, что мы видим в телескопы, а и другой невидимый, за всеми мыслимыми и немыслимыми пределами. Циолковский всегда жил будущим. Но не таким бытовым личным будущим, каким живёт большинство людей, повторяющих неоднократно для себя и своих близких «всё будет хорошо», а будущим всего человечества, уже не воюющего, объединенного, творческого. Он мечтал о сближении жителей планеты и само человечество воспринимал как один организм – ещё очень юный, недавно родившийся и потому не слишком разумный. Но ведь всё впереди: и бесконечное пространство и бесконечная жизнь.

Споры о роли Константина Циолковского в развитии мировой науки не утихают. Кто-то считает его безумным, недоучкой и плагиатором, кто-то - гениальным учёным, русским да Винчи.

"На Луне"

Циолковский был самоучкой. Ещё со школьных времён у него были серьёзные проблемы со слухом, отчего маленький Костя испытывал отчуждение от среды сверстников и всё больше уходил в книги, которые были его лучшими друзьями. По сути, оторванный от научной среды, большиноство своих открытий Циолковский делал на интуитивном уровне. В 1893 году в журнале «Вокруг Света» была опубликована повесть Циолковского «На Луне». В ней учёный предвосхитил те физические явления, которые людям удастся доказать почти век спустя. Циолковский при помощи мысли словно побывал на спутнике Земли. Повесть небольшая, настоятельно советуем к прочтению.

Религия

Циолковский не был религиозен. Родители его жены согласились на зятя-безбожника только потому, что дочь их была бесприданницей. Отношения к православию у Циолковского было особенным. Его дочь вспоминала: «Церкви он считал украшением городов и памятниками старины. Колокольный звон отец слушал как музыку и любил гулять по городу во время всенощной. К Христу относился как к великому гуманисту и гениальной личности, провидевшей интуитивно истины, к которым впоследствии ученые подошли посредством науки.

Таково, например, изречение Христа «в доме отца моего обителей много». Циолковский видел в этом изречении Христа мысль о многочисленных обитаемых мирах. Недосягаемо высоко ставил Циолковский Христа в отношении этики. Его гибель за идею, его скорбь за человечество, его способность все понять, все простить приводили его в экстаз. Но с таким же восторгом он относился и к самоотверженным деятелям науки, спасавшим человечество от смертей, болезней, изобретателям, облегчавшим человеческий труд. Он верил в высшие совершенные существа, живущие на более древних, чем наша земля, планетах, но он их мыслил как существ, состоящих из той же материи, что и весь космос, который, по его понятию, управлялся законами, общими для всей вселенной».

Неосторожные высказывания

Циолковского о Христе однажды чуть не стоили ему места учителя. Циолковскому пришлось потратить немало денег, чтобы съездить в Калугу и объясниться перед начальством.

Дирижабль

Одним из главных дел жизни Циолковского был сконструированный им цельнометаллический дирижабль. Аэростаты того времени были не только ненадёжны, но ещё и небезопасны. Дирижабль Циолковского выгодно отличался от них сразу по нескольких характеристикам.

Во-первых, объём оболочки был переменным, что позволило сохранять постоянную подъёмную силу при различной высоте полёта и температуре атмосферного воздуха, окружающего дирижабль. Эта возможность достигалась за счёт гофрированных боковин и особой стягивающей системы. Во-вторых, Циолковский ушёл от применения взрывоопасного водорода, его дирижабль наполнялся горячим воздухом. Высоту подъёма дирижабля можно было регулировать с помощью отдельно разработанной системы подогрева. Воздух нагревался путём пропускания по змеевикам отработанных газов моторов.

В-третьих, тонкая металлическая оболочка также была гофрированной, что позволяло увеличить её прочность и устойчивость. Циолковский не раз обращался за финансовой помощью для постройки дирижабля, но ему постоянно отказывали. Он самостоятельно, на собственные средства сделал несколько моделей дирижаблей, работающих и управляемых.

Евгеника

Циолковского упрекают в крайне резких взглядах на человечество и даже называют идеологом русского фашизма. Действительно, воззрения учёного на человеческий прогресс грешат несомненной субъективностью.

Вот, например, одно из высказываний Циолковского: « Надо всем стремиться к тому, чтобы не было несовершенных существ, например насильников, калек, больных, слабоумных, несознательных и т.п. О них должны быть исключительные заботы, но они не должны давать потомства. Так безболезненно они угаснут. Не должно быть в мире несознательных животных, но и их не нужно убивать, а изоляцией полов или другими способами останавливать их размножение. Сейчас жители северных стран не могут обойтись без домашних животных, но со временем, когда каждый получит право на 4 десятины земли в теплом климате, не только дикие, но и домашние животные окажутся излишними».

Циолковский мечтал об идеальном человеческом обществе и высказывал радикальные взгляды. Так, он предлагал уничтожать преступников, расщепляя их на атомы, а также придерживался идеи о кастовом устройстве общества. В будущем же, считал учёный, общество превратится в лучевую энергию. Некоторые интерпретаторы трудов Циолковского считают эту мысль интуитивной догадкой об эре Интернета.

Открытия

Несмотря на то, что большинство открытий совершались Циолковским интуитивно, их количество поражает воображение. Им предложены: газовые рули (из графита) для управления полётом ракеты и изменения траектории движения её центра масс; использование компонентов топлива для охлаждения внешней оболочки космического аппарата (во время входа в атмосферу Земли), стенок камеры сгорания и сопла; насосная система подачи компонентов топлива.

В области ракетных топлив Циолковский исследовал большое число различных окислителей и горючих; рекомендовал топливные пары: жидкие кислород с водородом, кислород с углеводородами. Циолковский много и плодотворно работал над созданием теории полёта реактивных самолётов, изобрёл свою схему газотурбинного двигателя. Заслуги Циолковского высоко оценивали не только отечественные учёные, но и создатель первых ракет Вернер Фон Браун.

Ошибки

Такая бурная деятельность. которую развивал Циолковский, не могла обходиться без ошибок. Так, из-за изоляции от научного мира он заново открыл кинетическую теорию газов, отослав её Менделееву, на что тот недоумённо ответил: кинетическая теория газов открыта 25 лет назад.

в 1893 году Циолковский издал работу «Тяготение как источник мировой энергии», где, пользуясь ошибочной теорией сжатия, развитой Гельмгольцем (1853) и Кельвином («механизм Кельвина-Гельмгольца»), попытался рассчитать возраст Солнца, определив возраст светила в 12 миллионов лет и предрекая, что через 7,5 миллионов лет Солнце потухнет, так как его плотность достигнет плотности планеты (Земли). Современная наука определяет возраст Солнца в 4,59 миллиардов лет, говоря, что оно будет светить и поддерживать жизнь на Земле, как минимум, еще 1 миллиард лет.

Циолковский не принял теорию относительности Эйнштейна, говоря, что указание на ограниченность Вселенной и ограниченность скорости во Вселенной скоростью света - это всё равно, что ограничить творение мира шестью днями. Отверг Циолковский и идею относительности времени: «Замедление времени в летящих со субсветовой скоростью кораблях по сравнению с земным временем представляет собой либо фантазию, либо одну из очередных ошибок нефилософского ума. … Замедление времени! Поймите же, какая дикая бессмыслица заключена в этих словах!».

Высокое презрение

Циолковский был из тех людей, кто полностью посвящал себя науке. Он даже женился не по любви, а только лишь с тем расчетом, что жена не станет ему мешать работать. Его отношения с окружающими складывались не лучшим образом, друзей у него почти не было, но были ученики. 42 года своей жизни Циолковский посвятил педагогической практике. По воспоминаниям, учёный не был страстным оратором, но у него получалось заинтересовать аудиторию, студенты его любили, чего не скажешь о соседях. Циолковского многие принимали за сумасшедшего, что, впрочем, его не особо волновало. Всё-таки, разработанная им теория евгеники, давала ответы на многие вопросы и претензии.

Вот одно из мнений о Циолковском: «Этот калужский абориген, - говорили одни, - выживший из ума человек, полуграмотный невежда, учитель арифметики у епархиалок, т. е. у поповских дочек (какая постыдная должность!), ничего не понимающий в науке, берется за решение неразрешимых задач, над которыми бились умы знаменитых профессоров. Этот, с позволения сказать, учитель приготовительного класса сует свой нос в области, к которым он не имеет ровно никакого отношения, - в высшую математику и астрономию! Да ведь это же курам на смех!».

Представитель древнего польского дворянского рода, Константин Циолковский родился в маленьком рязанском селе, работал простым школьным учителем и всю жизнь прожил в самых скромных условиях. При этом он создал великие труды по философии, социологии, аэродинамике и космонавтике, стал основоположником различных научных теорий, писал научно-фантастические произведения, переработал «Евангелие» и активно оспаривал теории Альберта Эйнштейна. В день рождения Циолковского сайт рассказывает о самых невероятных изобретениях, мыслях и гипотезах ученого.

Дирижабль Циолковского

«В 1885 году, имея 28 лет, я твёрдо решил отдаться воздухоплаванию и теоретически разработать металлический управляемый аэростат», - запишет Константин Эдуардович в своей автобиографии. Слова «дирижабль» в то время и вовсе не существовало, а аэростаты имели небольшие объемы, купол их изготавливали из прорезиненной ткани, которая быстро изнашивалась и выпускала взрывоопасный водород.

Циолковский первым предложил совершенно новую и оригинальную идею аэростата с тонкой металлической оболочкой с гофрированными боковинами, которая позволила бы сохранять постоянную подъёмную силу при различной высоте полёта и температуре атмосферного воздуха. Кроме того, такая оболочка была крайне прочной. Вместо водорода ученый предложил использовать нагретый воздух. Аэростат Циолковского должен был быть огромным даже по современным меркам: объёмом до 500 000 кубических метров, что более чем в два раза превышало объём знаменитых немецких дирижаблей конца 1920-х годов «Гинденбург» и «Граф Цеппелин II».

Циолковский и модели его дирижабля. Фото: Commons.wikimedia.org

Прогрессивный для своего времени проект Циолковского не нашел поддержки, в субсидии на постройку модели отказали. Константин Эдуардович даже общался за помощью в Генеральный штаб русской армии, но и там сочли его изобретение фантастическим. В целом труды Циолковского по дирижаблю не получили признания и у официальных представителей русской науки.

Первая попытка воплотить проект была предпринята только в 1931 году, когда построить дирижабль по проекту Циолковского попытались на комбинате «Дирижаблестрой». Аэростат так и не был построен «из-за низкого технологического уровня предприятия». Но впоследствии инженеры убедились в том, что теоретические предположения ученого были верны.

Моноплан

Немецкий моноплан времен Первой мировой войны. Фото: Commons.wikimedia.org

В 1894 году в своей статье «Аэростат или птицеподобная (авиационная) летательная машина» Циолковский предвосхитил конструкцию монопланов - самолетов, которые начали строить в передовых странах только через два десятилетия. Константин Эдуардович впервые дал описание, расчёты и чертежи цельнометаллического моноплана с толстым изогнутым крылом, а также обосновал положение о необходимости улучшения обтекаемости фюзеляжа аэроплана в целях получения больших скоростей. Перед Первой мировой немецкие монопланы поражали воображение современников, а ведь еще незадолго до этого проект Циолковского российская наука снова не восприняла всерьез.

Лунный пейзаж

В 1887 году Циолковский пишет научно-фантастическую повесть «На Луне». Казалось, тот самый «маленький шажок для человека и огромный скачок для человечества» простой учитель совершил более чем за 80 лет до его воплощения - высадки «Аполлона».

В честь Циолковского, так подробно описавшего лунный пейзаж, назвали кратер на обратной стороне Луны. Фото: Commons.wikimedia.org

«Мрачная картина! Даже горы обнажены, бесстыдно раздеты, так как мы не видим на них легкой вуали — прозрачной синеватой дымки, которую накидывает на земные горы и отдалённые предметы воздух… Строгие, поразительно отчётливые ландшафты! А тени! О, какие тёмные! И какие резкие переходы от мрака к свету! Нет тех мягких переливов, к которым мы так привыкли и которые может дать только атмосфера. Даже Сахара — и та показалась бы раем в сравнении с тем, что мы видели тут», - пишет Циолковский от имени рассказчика.

Кроме того, автор подробно и поразительно точно описывает вид Солнца и Земли с поверхности Луны. Проанализировав следствия малой силы тяжести, отсутствия атмосферы, писатель предвосхищает поведение жидкостей и газов, испарения, кипения, и других физических процессов.

Прототип аэродинамической трубы и шасси

Современная аэродинамическая труба NASA. Фото: Commons.wikimedia.org

Циолковский не только создал в своей квартире первую в России аэродинамическую лабораторию, но и 1897 году самостоятельно построил прототип первой аэродинамической трубы собственной оригинальной конструкции - техническое устройство, предназначенное для моделирования воздействия среды на движущиеся в ней тела. По этому прототипу под руководством великого русского инженера Николая Жуковского и была создана в 1902 году аэродинамическая труба в при механическом кабинете Московского университета.

В последствии Жуковский признавался, что именно работы по аэродинамике Циолковского стали источником его идей. Также в этой сфере Циолковскому принадлежит изобретение собственной схемы газотурбинного двигателя, а еще ученый первым предложил «выдвигающиеся внизу корпуса» шасси самолета.

Поезд на воздушной подушке

В 1927 году в небольшой брошюре «Сопротивление воздуха и скорый поезд» Циолковский опубликовал теорию и схему поезда на воздушной подушке.

«Трение поезда почти уничтожается избытком воздуха, находящегося между полом вагона и плотно прилегающим к нему железнодорожным полотном. Необходима работа для накачивания воздуха, который непрерывно утекает по краям щели между вагоном и путем. Она велика, между тем как подъемная сила поезда может быть громадна. Так, если сверхдавление в одну десятую атмосферы, то на каждый квадратный метр основания вагона придется подъемная сила в одну тонну. Это в 5 раз больше, чем необходимо для легких вагонов.

Не нужно, конечно, колес и смазки. Тяга поддерживается задним движением вырывающегося из отверстия вагона воздуха. Работа накачивания тут также довольно умеренна (если вагон имеет хорошую, легко обтекаемую форму птицы или рыбы), является возможность получать огромные скорости», - писал Циолковский.

Эта теория легла в основу создания транспорта на воздушной подушке спустя многие годы: первые морские плоскодонные суда на воздушной подушке поступили в эксплуатацию в Англии лишь в 1958 году.

Многоступенчатая ракета

Современные ракеты летают по принципу, разработанному Циолковским. Фото: РИА Новости / Виталий Белоусов

В 1929 году Циолковский издает новую книгу - «Космические ракетные поезда». «Ракетные поезда» Циолковского - это комплексы ракет, которые по мере отработки топлива сбрасываются на землю. Ученый предположил, что благодаря такому принципу к моменту отсоединения последней ракеты скорость поезда будет позволять ему унестись в космос. В 1935 году в своей работе «Наибольшая скорость ракеты» Константин Эдуардович доказал, что что при уровне технологии того времени достичь первой космической скорости (на Земле) можно только с помощью многоступенчатой ракеты. Это утверждение остается верным до сих пор, но проверить на практике теорию Циолковского смогли только в 1944 году, когда немцы запустили «Фау-2» - в первый в истории предмет, совершившим суборбитальный космический полёт.

Космический лифт

Лифт, способный доставить человека в космос, придуманный Циолковским, сейчас разрабатывает NASA. Фото: www.globallookpress.com

Лифт, с помощью которого можно попасть в космос, тоже идея Циолковского. Описание и проект такого устройства Константин Эдуардович изложил в своем труде 1895 года. По задумке ученого, космический лифт напоминал башню (к слову, Эйфелеву башню, которую построили в Париже уже после публикации проекта Циолковского). Башня должна была быть в 100 тысяч раз выше обычной - 35 тысяч километров, а ее верхушка бы двигалась со скоростью 11 километров в секунду. Позже такую скорость назвали второй космической, и теперь именно с ней летают межпланетные аппараты. И только в 2005 году NASA объявило конкурс на создание современного проекта космического лифта.

Теоритические исследования космоса и возможности его освоения, проведенные Циолковским, не могут не поразить: полагаясь лишь на расчёты, ученый описал невесомость, необходимость скафандра при выходе из ракеты, определил оптимальные траектории полёта при спуске на Землю, предсказывал создания искусственных спутников Земли и орбитальных станций.

Многое из описанного Циолковским - от заселения Вселенной до разума атома и бессмертия - так далеко уходит за пределы современной науки, что трудно предположить, насколько реальны эти гипотезы. Однако и опровергнуть их наука не может.

Изобретатель ракеты и исследователь космоса, основоположник теории межпланетных сообщений

Полет человека в космос... Это казалось несбы- точной мечтой, сюжетом фантастического романа. Однако сила человеческого разума оказалась мощнее силы земного притяжения: Константин Эдуардович Циолковский стал первым в плеяде гениальных ученых, которым удалось преодолеть казалось бы незыблемые законы природы. Он не только доказал, что единственным аппаратом, способным совер- шить космический полет, является ракета, но и разработал ее модель, правда, при жизни ему так и не удалось наблюдать запуск космического аппарата.

Константин Циолковский родился 5 сентября 1857 года в селе Ижевском Рязанской губернии в семье лесничего. После перенесенной скарлатины потерял слух. Он рос замкнутым ребенком. Единственными друзьями его были книги, из них мальчик черпал сведения о естественных науках. Школьный курс ему пришлось изучать самостоятельно. Когда Константину исполнилось 16 лет, отец отправил его в Москву к своему знакомому Н. Фёдорову, работавшему библиотекарем Румянцевского музея. Под его руководством Циолковский много занимался и осенью 1879 года сдал экзамен на звание учителя народных училищ, после чего отправился в Боровск, где преподавал в школе, расположенной в 100 километрах от Москвы.

При этом его интерес к наукам не ослабевал. Помимо преподавательской практики, Циолковский занимался исследованиями в аэродинамике. На основе своих опытов он создал кинетическую теорию газов. Отослал расчеты в Русское физико-химическое общество в Петербурге и вскоре получил ответ от Менделеева: кинетическая теория газов уже открыта... 25 лет назад. Однако одаренного молодого человека заметили в Петербурге. В 1892 году Константин Эдуардович был переведен учителем в Калугу. Все свободное время он посвящал научной работе. Циолковский построил, например, специальный туннель, который позволял измерять различные аэродинамические показатели летательных аппаратов.

После знакомства со Столетовым и Николаем Жуковским, Циолковский стал заниматься механикой управляемого полета. Многие исследования незаурядного ученого завершались открытиями. Он спроектировал управляемый аэростат, который позднее получил название «дирижабль», построил его работающую модель из цельного металла, создал прибор для автоматического управления полетом и схему регулирования его подъемной силы. В журнале «Научное обозрение» появилась первая публикация Циолковского, в которой он описал свой проект.

Однако многие работы Циолковского оценили не сразу. Учение о реактивном «звездолете» было замечено только тогда, когда его напечатали вторично, в 1911-1912 годах, в столичном журнале «Вестник воздухоплавания». Идеи Константина Эдуардовича стали по-настоящему актуальными в советский период. Ученому оказывали всестороннюю поддержку, создавали благоприятные условия для деятельности. В 1919 году Константин Циолковский был избран в Социалистическую академию, стал почетным профессором Военно-воздушной академии.

Константину Эдуардовичу уже давно присвоено звание «основателя космонавтики». Его изобретения навсегда останутся в анналах мировой науки. Гениальный ученый заложил основы теории ракет и жидкостного ракетного двигателя. Им впервые была решена задача посадки космического аппарата на поверхность планет, лишенных атмосферы. Ему принадлежит идея движения на воздушной подушке, реализованная только много лет спустя.

Циолковский отстаивал теорию разнообразия форм жизни во Вселенной. В научно-популярных произведениях «Грезы о Земле и небе», «На Весте» он воображал, как могла бы возникнуть и развиваться жизнь в космосе, например, на астероиде Веста.

Он был великим мечтателем, который всю жизнь посвятил воплощению своих задумок, обогативших современную отечественную науку и технику. За свой вклад в развитие космонавтики в 1932 году Константин Циолковский был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

Мысль о возможности использования ракеты для межпланетных полетов была высказана Константином Эдуардовичем еще в 1883 году. В труде «Исследование мировых пространств реактивными приборами», увидевшем свет в 1903 году, он впервые вывел законы движения ракет, обосновал возможность их использования для исследования Вселенной. Его работа возвестила о новом направлении науки - покорении космоса.

Альманах "Великая Россия. Личности. Год 2003-й. Том II", 2004, АСМО-пресс.